Ушедшая легенда, рассказанная ночным ветром
***
Пушистые
снежинки медленно кружились, падая на желтые и красные листья. Это был
первый снег. Осень только что отгорела, и кружевное белое покрывало
тихо опускалось на замерший лес. Снег пошел уверенней, и теперь целые
хлопья носились в воздухе, падая на дорогу, тая в еще теплой темной
луже, безнаказанно касаясь холодеющей кожи молодой женщины, неподвижно
лежащей на палых листьях.
Она
была одета так, словно только что вышла из теплого дома. Тонкие пальцы
сжимали костяной кинжал, некогда белый, он стал бурым от крови. Снегу
это не нравилось, и он поспешно закрывал кинжал белыми ножнами. А еще
снегу было страшно падать на открытые глаза, застывшие в последнем
взгляде на небо. Снег хотел было отдохнуть на волосах женщины, но тут
налетел ветер и прогнал его.
Из
ветра соткалась фигура рыжего мужчины в развивающемся оранжевом
одеянии. Мужчина присел на корточки рядом с телом, легким
прикосновением руки закрыл серые глаза ушедшей, и погладил ее
растрепанные пепельные волосы.
-
Я говорил, брат, вам будет нелегко, - странные, неуместные слова
слетали с его губ. И голос его звучал так ласково, будто тот, к кому он
обращался, был близко и мог его слышать.
-
Вы не удержались, но это не ваша вина… Это не твоя вина, брат… И не
моя, - он встал, поднял голову и посмотрел на небо рыжими, почти
красными глазами. Взгляд его был зол и решителен.
-
Твари, - теперь странный человек говорил уже не ласково, а с ненавистью
и болью. – Они сделали все, чтобы у этих детей не было будущего! Но я
это так не оставлю. Слышите? Я клянусь всеми ветрами, что у них все
будет! Все, чего их пытались лишить… Все…
Он замолчал, опустил голову, резко сжав кулаки. И снова растворился в порыве ветра.
Небо
молчало. Его серой туше все-таки удалось остудить еще недавно горячую
кровь, и накрыть мозолящее глаза тело покрывалом снега. Лес так стал
выглядеть значительно аккуратней. А где-то далеко оттуда спотыкался
загнанный конь, и летел из седла всадник, только что решивший повернуть
обратно.
***
Есть трое безумцев на этом свете –
Ты, я и ветер…
На
триумфальной площади играло солнце. Очередной счастливый день
блистательного города был ясен и ярок. Переливались золотые колонны
дворца, мерно шелестели фонтаны, негромко разговаривали собравшиеся на
площади люди.
Но
даже в пестрой толпе, выделялась огненно-рыжая шевелюра. Роскошные
длинные кудри принадлежали стройному красавцу в одеяниях чуть
приглушенного рыжего цвета. Он выглядел молодо, лицо и фигура его не
носили отметин возраста. А глаза поражали необычным цветом. Впрочем,
цвет его глаз вы и сами сможете увидеть, если захотите.
Рыжий
радостно улыбался, разговаривая о чем-то с высоким воином, белая
накидка которого отсвечивала широким золотым и серебряным шитьем, а под
накидкой тускло мерцали доспехи из светло-желтого металла. На широком
поясе у воина висело два меча в светлых богатых ножнах. Просторные
штаны и даже сапоги были кремового, почти белого цвета.
Но
рядом с огненным красавцем он все равно проигрывал. Прямые светлые
волосы, чуть ниже плеч. Холодные тонкие губы, и серые глаза на
загорелом бесстрастном лице со слишком резкими чертами, - не
могли соперничать с дикой, нездешней гармонией его собеседника. Воин
слушал рыжего, изредка бросая пару слов, и снова умолкал, но его друга
это ничуть не смущало.
***
Много циклов улетело, как лепестки цветов аду, с тех пор, как Ярр увидел его впервые.
Тренировочный
зал с высоченным потолком кипел от парных боев и возбуждения
экзаменуемых юнцов. В тот день его пригласили на испытания, так как
Архонту показалось уместным, чтобы будущих бойцов неба осмотрел Владыка
Ветра. Был ли в этом смысл, или старику просто нравилось мучить его,
заставляя несколько часов торчать в душном помещении? Не известно.
В
какой-то момент, взгляд Владыки Ветра выхватил из своры юнцов
светленького мальчишку. Худой и нескладный, он, однако уверенно
держался на воздушном щите, а руки его порхали веером, еле поспевая за
двумя прямыми обоюдоострыми мечами. У мальчишки явно были способности и
к воинскому искусству, и, что более редко, он умел ладить с воздухом,
на котором стоял, чувствовал движения ветра. Ярр бы с удовольствием
взял его в свои личные ученики, если бы не... Серые глаза молодой души,
еще не успевшей укрепиться в своих качествах настолько, чтобы
удостоиться определенного цвета. И дело было даже не в глазах, а в
пустом холодном их взгляде. Так смотрят будущие убийцы. А убийца ему
был не нужен.
В
тот день, докладывая о своих наблюдениях за испытуемыми, он так и не
попросил Архонта отдать мальчика ему в ученики. Только отметил его
способности. Архонт задумался и после минутного молчания сказал:
- Из него сделают хорошего воина, но лучшим ему не бывать.
Что-то покоробило Ярра в этой фразе. Странные слова, если властитель мира говорит так о неоперившемся юнце. Как о сопернике. И
он начал внимательнее приглядываться к мальчику, благо случайных встреч
в квартале воинов и в городе вполне хватало для того, чтобы любопытный
ветер мог узнать то, что его интересует.
Из
этого мальчика действительно делали воина. Его учили не как всех,
уделяя ему дополнительное время и внимание. Впрочем, внимание это
заключалось в бесконечных нотациях и очень странных методиках. Из него
делали убийцу, во всем послушного приказу. И даже когда другие
подростки в свободные дни уезжали к родным, он оставался в учебных казармах. Похоже, он ко всему еще и сирота.
Прим. Это первый лист легенды. В ЖЖ нумерация листов другая, там этот отрывок идет под номером 7, ту логику я помню, но с тех пор она пару раз поменялась, так что пусть слово "лист" относится только к легенде.